Кот недовинченный - Страница 79

Дашка оказалась на работе, ужасно обрадовалась звонку, но начала, естественно, с неизбежных вопросов о своем сыночке: как он? хорошо ли кушает? не устает ли на экскурсиях? (В истинную природу цели и тем более возможные опасности путешествия мама Ленчика, конечно же, не была посвящена.) Катя, как могла, успокоила Дашу: хорошо кушает, хорошо спит и совсем не устает – при этом перед ее глазами всплывали картины, как Ленчик несется по крутому склону на сноуборде или гонит «Турбокорсара» по серпантину со скоростью в сто километров в час.

В Москве, сказала Даша, все осталось как прежде: мороз минус тринадцать, снегу навалило, в метро все мокрой шубой норовят в глаз заехать.

– А чем, Дашутка, ты, помимо работы, занимаешься? – поинтересовалась Катя.

– Налаживаю свою личную жизнь, – с долей кокетства проговорила сестра. – Ой, только ты Лелику ничего не говори!

– Ну и как, наладила?

– Ой, да!.. Не знаю, надолго ли, но он такой классный! Представляешь: двадцать семь лет, чемпион Москвы по регби, ручищи – во!.. Ну, приедешь, я тебе все расскажу…

«На малолеток сестру потянуло, сразу видно, женщине уже за сорок», – подумала про себя Катя, но вслух произносить ничего подобного не стала. Не хватало еще затевать пикировку между Гранадой и Москвой.

– Да, чуть не забыла! – всполошилась Дашка. – Твой Пашка Синичкин звонил. Три раза.

– Что ему надо? – недовольно вопросила Катя, хотя внутри ворохнулась радость.

– Тебя разыскивал. Все спрашивал, когда приедешь.

– Это хорошо. Ты ему, я надеюсь, правильно все рассказала?

– Ну, естественно. Ты в Венеции, отдыхаешь. Одна. Когда вернешься – неизвестно.

– Молодец.

Едва Катя успела попросить сестру положить денег – на телефонные счета Ленчика и свой, как от столика, где сидел племянник, раздался истошный вопль на весь гранадский аэропорт:

– Катя! Скорей сюда!

Гранада, аэропорт. 11.40

Когда Катя подбежала к юноше, тот стоял у барной стойки, запрокинув голову.

– Смотри! – Он указал на висящий над баром телевизионный экран.

По ТВ шла передача из разряда «Родные края: Гранада, Гранада, Гранада моя». Скороговорку диктора за кадром с раскатистым испанским «ррр» разобрать герои не брались, однако видеоряд говорил сам за себя.

Сперва Катя увидела общий план снятого с воздуха монастыря Святой Екатерины, притулившегося к вершине горы. Затем камера показала столь хорошо знакомый им монастырский двор со стоящим внутри «опельком» с ободранной крышей.

– «Турбокорсар»! – аж подпрыгнул на месте Ленчик. – Наш «Турбокорсар»!

Немолодая барменша удивленно глянула на него, и Катя пихнула резвого юношу в бок: что ты привлекаешь к нам внимание! Тем паче обстановка в монастырском дворе, если верить голубому экрану, радикально переменилась по сравнению с той уединенностью, что встретила их вчерашней ночью. По двору в разные стороны бродили полицейские – строгие, в синих мундирах, черных очках. Попадались в кадр и спецназовцы – в касках, с рациями у горла и огромными автоматами. Слава богу, ни крови, ни неподвижных тел нигде не было видно.

Затем план сменился – изменилось и качество пленки. Следующие кадры, как можно было судить по «шумам» на экране и дрожавшему изображению, были сняты с рук обычной любительской камерой. И на записи были они – Катя и Ленчик. Сначала в виде черных точек, вываливающихся из монастыря на ослепительный крутой склон. Затем эти точки скользили по снегу, поднимая усы белой пыли. (Камера снимала снизу, с верхней станции подъемника, и в кадр порой попадал чей-то локоть или кусок головы другого зеваки.) Катя подумала, что для человека, чуть не впервые вставшего на горные лыжи, она катится вполне приемлемо.

На экране, при съемке снизу, было видно то, что она не могла видеть, когда неслась на лыжах сегодня утром: они летят прямо к пропасти, к черным скалам. Следить за неотвратимым приближением людей к пропасти было жутко (хоть кому, как не им самим, знать, что все окончилось хорошо). Зрелище выглядело настолько впечатляющим, что даже двое-трое сидящих у стойки оторвались от своих газет и кофе. Даже барменша оборотилась к телевизору и прибавила звук.

Вот Ленчик на экране завидел скалы и заложил широкую дугу, делая знаки и крича Кате… Вот она поняла его и стала тормозить… Потом потеряла равновесие, плюхнулась наземь и полетела вниз, вздымая тучи снега… Вот она уже повисла, как акробат, над убийственной бездной… В рядах зрителей (и за кадром, и здесь, в гранадском аэропорту) раздалось дружное «ах!». Катя отвела глаза от экрана. Снова переживать ужас тех минут, когда она висела над пропастью, не было никакой возможности…

– А мы с тобой круты, тетенька! – прокомментировал Ленчик. – Прям хоть завтра в Голливуд. «Миссия невыполнима – три»!

Он как раз глядел в телевизор, не отрываясь.

Но Катя вновь посмотрела на экран, только когда сменился план.

Снова пошло профессиональное изображение. На пленке двух человек, скованных наручниками, заталкивали в полицейский фургон. И хотя Катя этих людей видела два раза в жизни и лишь мельком, она без труда узнала: то были те самые хозары, что похищали ее в Мадриде и караулили сегодня у монастыря.

А затем на экране вдруг появилась скала Гибралтара, потом – тихая улица в тени пальм, особняк и британские бобби у входа. Потом показали, как чье-то тело в черном чехле заталкивают в санитарную машину.

Затем снова продемонстрировали, в этот раз в замедленной съемке, хозар – как их погружали в полицейский фургон. Диктор за кадром заливался трелями своих «ррр», но все было ясно без слов: полиция связала налет на монастырь со вчерашним убийством на Браунинг-стрит в Гибралтаре и была уверена, что оба преступления совершили хозары.